Сеня рядом и Белла пришел. Былое
Представить страшно мне теперь…
Марьяна стояла на остановке уже пятнадцать минут, но больше никто не подошёл. Что, все на дачу приезжают на машинах? Или автобус отменили, а Светлана этого не знала? Или расписание автобуса перепутала? И что делать? Не пешком же идти. До города она и к ночи не доберётся, да ещё с тяжелым ведром полным ягод. Возвращаться на дачу? Тоже идти два километра. Нет уж, увольте. Легче попутку поймать. Но машин на дороге было мало, все торопливо проезжали мимо. И зачем только согласилась поехать на дачу. Всё жадность наша, даром дают, непременно надо брать...
— У тех-то детей все нет. Может, у него проблемы… или у неё. Но знаешь, что советуют? Чтобы она съездила «на юга», так сказать…
Утро в их однокомнатной квартире начиналось одинаково: электрический чайник булькал, как старый самовар на дачном крыльце, кофемолка дробно рыдала в ладони, и за стеной кто-то снова выяснял отношения на голосах — с паузами, как в плохом спектакле. За окном двор скрипел качелями; у соседей на втором этаже плакал младенец — тоненько, с тем отчаянным надрывом, на который тела взрослых уже не способны. Анна прислушалась, положила ложечку рядом с чашкой и произнеса, словно спрашивала у самого воздуха: — Слышишь? Михаил кивнул...