— Ир, ты чай будешь? Я себе делаю, могу и тебе заварить, с бергамотом. Голос Виктора был ровным и спокойным, он даже не повернулся. Его пальцы продолжали бегло порхать по клавиатуре, а взгляд был прикован к двум большим мониторам, светившимся в полумраке комнаты сложными строчками кода. Ирина молча стянула с гудящих ног туфли и прислонилась спиной к прохладной стене в прихожей. Сначала восемь часов в стоматологической клинике ассистентом, потом, после сорокаминутной поездки в душном автобусе, ещё шесть часов в ресторане, где она помогала на кухне...

Я до сих пор помню тот вечер, когда впервые услышал «Белые розы». Казалось, что вся страна замерла под этот голос — высокий, светлый, почти подростковый, но при этом какой-то пронзительный, будто он поёт не просто о цветах, а о чужой, хрупкой жизни. Мне было лет десять, я стоял на школьной дискотеке, и вокруг все повторяли строчки, даже те, кто слова толком не знал. Это было больше, чем песня. Это был ритуал. Тогда я и представить не мог, что за этим голосом стоит мальчишка, у которого не было ни семьи, ни опоры, ни защиты...