Мне 41 год. Моей дочери 20 лет. И это значит, что примерно половину своей жизни я провела в раздумьях относительно собственно тела. Пытаться сражаться с появившимися в ходе беременности растяжками, и оставить их в покое, признав боевыми шрамами? И знаете, к какому выводу пришла? Что этот внутренний диалог пора завершать. Хотя до завершения его в публичном поле еще должно пройти время, судя по всему. «Это нормально, но лишний раз показывать не надо» Почему я считаю, что до завершения дискуссии в публичном поле еще далеко? Ну, хотя бы из-за таких высказываний...

Она всегда вставала раньше него. Не из-за привычки, не потому что «надо», просто не могла лежать, когда свет уже пробивался сквозь занавеску. Дом просыпался вместе с ней — чайник, запах мыла, глухой стук кастрюли. И всегда одно и то же: на кухонном столе — тарелка каши, кружка с молоком, бутерброд «на после школы». А сама она — у окна, спиной к нему, волосы собраны, плечи прямые. На щеке — тонкий, неровный шрам, чуть тянущий кожу возле глаза. Он его ненавидел. Не сам след — а то, что люди смотрели...