Коллеги, вот и подошли мы к самой важной части разговора. К тому, что происходит после того, как мать выплакала свой стыд. К тому, что стоит за этой слезой — не «срывом», а глубочайшим криком системы самообороны, которая говорит на единственном доступном ей языке — языке ярости. Ко мне пришла не просто «мама, которая срывается». Ко мне пришла женщина в тотальной психологической блокаде. Её мир сузился до детских истерик, немытой посуды и тикающих часов в тишине, когда все наконец засыпают, а она не может...