Есть люди, которые проживают жизнь так, будто у них в календаре нет завтра. Каждое утро — финальный дубль, каждый шаг — премьера. Лариса Шепитько жила именно так: на разогретой плёнке, под прожектором, с болью и верой, как будто она сама была кадром, который вот-вот оборвётся. Она родилась в маленьком украинском Артёмовске, где зимы пахли углём и холодным молоком, а весна приносила грязь и тревогу. Отец ушёл рано, и в доме осталась только мать — учительница с руками, в которых всегда были и книги, и кастрюли, и вечное терпение...

Она входила в кадр — и свет менялся. Даже старые лампы павильона, гудящие над съёмочной площадкой, будто начинали гореть ярче, когда появлялась она — Тамара Шакирова. Восточная красавица с глазами, в которых было больше силы, чем у многих мужчин на съёмочной площадке. В семидесятые её знали даже те, кто не знал её имени. Просто говорили: та самая из «Ленинградцы — дети мои», та, что похожа на Самохину. Хотя на самом деле всё было наоборот — Самохину потом сравнивали с ней. Ташкентская девочка, дочь...