Наташа вышла из метро и остановилась на мгновение — как будто время повернуло вспять. Воздух был пропитан тем самым запахом из детства — смесью липовой листвы, свежего хлеба из киоска на углу и мокрого асфальта после утреннего дождя. Всё вокруг выглядело до боли знакомым: те же облупленные скамейки у подъездов, тот же булочный киоск, где Наташа когда-то покупала любимые ватрушки с творогом, те же липы, густо нависавшие ветвями над тротуаром. Когда-то, лет пятнадцать назад, эта улица была частью её жизни...

– Юль, прости... - Виталий спешно собирал вещи, стараясь не смотреть на жену, - Прости, да, я подлец, трус, ко зел... Называй, как хочешь, но я так не смогу. Ну не смогу я, Юль, пойми. Ухаживать за тобой, смотреть, как ты с каждым днём всё слабеешь, становишься немощной, беспомощной... Памперсы тебе менять... Нет, Юль! Мне сорок три всего, я не готов сейчас на такие подвиги. И ради чего?  – Уже по хо ро нил меня? - Юля сидела, глядя пустыми, невидящим глазами в стену.  Слез не было, за предыдущие три с половиной месяца она, казалось, выплакала уже все...