Обещание, данное умирающей подруге, тяжелее любого креста. Особенно когда на дворе июнь 1941-го, а в твоих собственных двадцать три года нет ни кола ни двора. Но глядя в мутные глаза Марфы и слыша за спиной сдержанный всхлип её детей, Анфиса поняла: назад дороги нет. Её слово теперь — закон, который ей предстоит нести через всю войну. Шёл июнь 1941-го, но в избе Марфы Каретниковой от неподвижного, густого воздуха казалось, что время остановилось. Запах болезни — смесь сухих трав, варёной картошки и чего-то тяжёлого, приторного — въелся в бревенчатые стены...

И в этом заголовке нет никакого преувеличения. Я зашла в несколько аптек на Кубе и была просто шоке от увиденного. Грустная продавщица просто сидит среди пустых полок и витрин. Стоит несколько упаковок с антисептиком, иногда лежат блистеры с жаропонижающим, маски и, может, салфетки какие-то. Всё! А нет. Один раз ещё лекарство от аллергии видела. Вот теперь точно всё. А если вдруг что-то серьёзное? Удивительно, но несмотря на такой дефицит лекарств, на Кубе очень хорошо развита диагностическая медицина...