Алексей смотрел, как Катя накладывает себе салат. Движения точные, аккуратные. Маникюр свежий, кольцо на пальце поблескивает — он подарил на годовщину. Тридцать лет ей, а выглядит на двадцать пять. Все друзья завидуют — такую молодую красавицу отхватил в свои пятьдесят. — Леш, ты чего такой задумчивый? — Катя коснулась его руки. — Да так, работа достала. Врал. Работа тут ни при чем. Вчера в магазине Ирину встретил. Бывшую жену. Стояла у молочного отдела, выбирала кефир. Постарела, конечно. Седина в волосах, морщины у глаз...

Воскресный день клонился к закату, оставляя после себя шлейф из аромата вишнёвого пирога, липких следов от чая на скатерти и тягостного чувства, будто из квартиры вместе с гостями унесли весь кислород. Елизавета Борисовна и Аркадий Михайлович, родители мужа, отбыли ровно час назад, но их незримое присутствие всё ещё ощущалось в каждой пылинке, танцующей в лучах заходящего солнца. Света сидела в своём любимом кресле, пытаясь вернуться к прерванному вязанию. Спицы, однако, не слушались, путались в пряже, словно маленькие вредители...