— Лена! Выходи, Лена! — Рома кричал, задирая голову вверх, к седьмому этажу, где жила любимая. Капли дождя текли по лицу, попадали в рот. Он не знал, сколько сейчас времени, плохо помнил, как добрался сюда. Роман ни разу в жизни так не напивался. Он кричал и кричал, пока где-то на третьем этаже не распахнулось окно и недовольный женский голос не выкрикнул: — Имей совесть, Ромео, людям на работу вставать, а ты весь дом перебудил. Работа? Что такое работа по сравнению с тем, когда теряешь любимых людей? Сначала мама, теперь Лена! Но Лена жива, и её Рома терять не хотел, не мог...

— Мы продаем твою дачу. Эти слова прозвучали как выстрел. Я стояла на кухне, держала в руках чашку с остывшим чаем и смотрела в окно, где за стеклом шел мелкий осенний дождь. Свекровь сидела напротив, спокойно, как будто только что не объявила о чем-то чудовищном. Ее руки лежали на коленях, лицо — абсолютно бесстрастное. Она даже не посмотрела на меня, когда сказала это. Просто произнесла, будто речь шла о переустановке стиральной машины или переносе ужина на другой день. — Что? — переспросила я, хотя услышала отлично...