Чего ты глаза вытаращил, будто я сказал что-то неприличное?
Ты что, умирать не собираешься? Или ты об этом думать не хочешь?
А о чем тогда думать - о футболе, о бабах, о деньгах?
Я, например, не хочу умирать в городе...
Ты где и как умирать хочешь? ------— Чего ты глаза вытаращил, будто я сказал что-то неприличное? Ты что, умирать не собираешься? Или ты об этом думать не хочешь? А о чем тогда думать — о футболе, о женщинах, о деньгах? Я, например, не хочу умирать в городе. Грязь, пыль, суета. Во многих высотных домах даже грузового лифта нет. Такое впечатление, что строители их спланировали для людей, у которых в жизни не бывает ни шкафов, ни гробов, ни пианино. Вот так умрешь на девятом этаже, тебя сносить замучаются. Те мужики, что поприличнее, сплошь лентяи и через одного — сердечники. Они гроб не понесут. Придется нанимать пролетариев за бутылку. Так они тебя, с матом пополам, и потащат. Не под "Святый Боже", говорю, потащат, а под матюги. Потом, кладбища все далеко. Будут полдня тебя везти в ритуальном автобусе, будут в пробках стоять, будут рычать сцеплением и визжать тормозами. И не будет в этой фантасмагории ни тишины, ни умиления. И кадильного дыма не будет. Как намек на смрадную жизнь, смерть будет окутана выхлопными газами. * * * Ты не кривись и не соскальзывай с темы. Если не я сейчас, то кто и когда с тобой об этом поговорит? О смерти говорить надо. Она сама молчит, по пословице "Когда я ем, я глух и нем", молчит и в тишине пережевывает человечество. А люди должны нарушать эту тишину. Лучше всего — молитвой, а нет — так хотя бы разговором. Даже гробовых дел мастер Безенчук, который пьян с утра, имел для смерти множество имен. Раз люди по-разному живут, думал он, значит, по-разному умирают. Одни "приказывают долго жить", другие "упокоеваются", третьи "ласты склеивают" и так далее. "Гигнулся", "кончился", "зажмурился". Все-таки лучше, чем просто "сдох". Это уже как-то совсем по-скотски. * * * Ты как хочешь, "сдохнуть", или "окочуриться", или "Богу душу отдать"? Я, например, хочу "упокоиться". Как дьякон в церкви гудит: "Во блаже-е-нном успении ве-е-ечный покой…" И надо, чтобы деревья росли у могилы или цветы вокруг. Все-таки на рай похоже. А если никакой лист над головой не шелестит и если каждый луч норовит пришедшему на могилу человеку лысину обжечь, то это истинная печаль и земля изгнания. Ангелы за душой придут, придут, родимые. Заплаканные придут, потому что подопечный их скверно жил. Как-то всё для себя жил, к Богу спиной стоял, ближнему дулю показывал. Мелко жил, без полета, без настоящей радости. Как червяк жил, всё рыл и рыл хитрые ходы в беспросветной тьме. Вот, дорылся. Собственно, и не жил совсем. Разве это жизнь, когда перед смертью вспомнить нечего, а родственники, кроме как "сколько водки на стол поставить" и "сколько венков заказать", больше ни о чем думать не будут? * * * Страшно будет на себя со стороны смотреть. Они тебя моют, а ты на них со стороны смотришь. Они твои негнущиеся руки в новую рубаху запихивают, галстук тебе повязывают, туфли новые надевают, а ты смотришь. Смешно даже. Глянь, как туфли блестят. Отродясь в таких чистых не ходил. Засмеялся бы, если бы не Ангелы за спиной и не эти… чуть поодаль. Эти придут, понимаешь? Ты понимаешь, бараньи твои глаза, эти придут! Те, которые с тобой до сих пор только через мысли общались. Они шептали, а ты гадости делал; они подзадоривали, а ты психовал без причин; ты грешил, а они твою совесть убаюкивали. Ух и страшные же они! Вот когда ты молиться начнешь… Хотя вряд ли. Не начнешь. Там начинать поздно. Там можно только продолжать то, что на земле начал. (Продолжение следует...) Протоиерей Андрей Ткачёв