В доме Марьи время текло иначе. В городах оно неслось, подгоняемое стрелками часов и гудками машин, а здесь, в глухой Сосновке, оно капало густым медом, застывая в янтаре воспоминаний. Дом ее, почерневший от ветров и дождей пятистенок, стоял на самом краю села, у оврага, где по весне бушевала талая вода. Местные этот овраг обходили стороной, крестились, а к Марье шли только тогда, когда фельдшер в райцентре разводил руками. В этот вечер октябрьская непогода разгулялась не на шутку. Ветер бился в ставни, как раненый зверь, срывал с крыши дранку, выл в печной трубе тоскливую песню одиночества...

На лестничной клетке воцарилась гробовая тишина, которую нарушал лишь звук удаляющихся каблуков Нади. Затем, словно по команде, грянул взрыв. — Да она охренела! — заорал Витек, пнув дверь ногой. — Слышь, Славян, это че за подстава? Ты мужик или кто? Верни бабу, пусть жрать готовит! Начало этой истории здесь >>> Слава стоял бледный, как мел. Он смотрел на открытую дверь, в которую только что ушла его, казалось бы, предсказуемая и удобная жена. В голове не укладывалось: Надя, которая всегда терпела, всегда сглаживала углы, просто взяла и ушла...