Unus Олька ненавидела луковый суп. Хотя никогда его не ела. Я тоже не ел, но ненавидел. Мы с ней на этом и сошлись. На нелюбви к луковому супу, который не пробовали. Так бывает. Худая, белобрысая, в потёртых сандалиях, с цепким дворовым взглядом и хитрой улыбкой. Не девочка — памятник озорству. — Будешь меня слушать, — бывало говорила Олька, — и детство не пролетит, как обычное мгновение. А будет натурально тянуться, как цветочный мёд дяди Гриши. Мечтательно-сладко и совершенно безнаказанно. Я соглашался...