— Все, я не могу, я с этим не справлюсь, — Рома оттолкнул бумаги и откинулся на стуле, заведя руки за голову. — Я боюсь даже начинать. Сейчас в этот комбинат нужно вложить такие деньги! — Но эти деньги у тебя есть. Заметь, тебе не надо сразу набирать такие обороты, не надо содержать огромный штат. Начнешь с малого и постепенно восстановишь процесс. Тебе не нужно ничего создавать, комбинат работал и до тебя. Твоя мама... — Всё, хватит шантажист несчастный, — Рома легонько толкнул друга в плечо. — Хватит про маму...

— Лена! Выходи, Лена! — Рома кричал, задирая голову вверх, к седьмому этажу, где жила любимая. Капли дождя текли по лицу, попадали в рот. Он не знал, сколько сейчас времени, плохо помнил, как добрался сюда. Роман ни разу в жизни так не напивался. Он кричал и кричал, пока где-то на третьем этаже не распахнулось окно и недовольный женский голос не выкрикнул: — Имей совесть, Ромео, людям на работу вставать, а ты весь дом перебудил. Работа? Что такое работа по сравнению с тем, когда теряешь любимых людей? Сначала мама, теперь Лена! Но Лена жива, и её Рома терять не хотел, не мог...