Она узнала её по рукам. Женщина в тёмно-синем костюме стояла в дверях ресторана, и Галина Петровна смотрела не на лицо — на пальцы. Длинные, с аккуратным маникюром, они теребили ремешок сумочки точно так же, как тридцать пять лет назад теребили бусины на задней парте. — Верка? — прошептала она. — Сорокина? Всё началось с сообщения в общем чате. «Ну что, девочки, все помнят, во сколько завтра собираемся? Столик забронирован на семь, опаздывать не советую, ресторан приличный». Светка Миронова, бессменный организатор всех встреч, не изменилась...

— Мама, отойди от двери. Немедленно. Я стояла с чемоданом в руке, пытаясь сохранить спокойствие. Мать распластала руки, перекрывая единственный выход из этой проклятой квартиры. — Никуда ты не поедешь! Слышишь? Я тебе не позволю! — Мне двадцать шесть лет, мам. Ты не можешь меня удерживать. — Могу! Ты моя дочь, и я знаю, что для тебя лучше! Я поставила чемодан на пол. Руки тряслись. Три месяца назад я бы сдалась. Заплакала, вернулась в свою комнату, легла на узкую кровать и уставилась в потолок с желтыми разводами от протечки...