Крохотный белоснежный щенок оказался совсем один…
— Это МОЙ дом, а ты — мамин щенок! — крикнула Вера, хлопнув дверью. Теперь его слёзы — её победа.
— Максим, я больше так не могу! — голос Веры дрожал, но она старалась держаться. — Если ты сейчас же не скажешь ей, что это мой дом тоже, я… я просто уйду! Он, как обычно, сидел на краю дивана с видом побитой собаки и молчал. В руках зажат телефон, палец машинально скроллит ленту. Словно в интернете найдётся ответ на её истерики. — Сынок, ну что ты молчишь? — язвительно протянула Лариса Петровна, сидя за столом с кружкой чая. — Ещё вчера у тебя был нормальный дом, нормальная мать и нормальная жизнь...
— Дочь от твоего первого брака будет жить с нами? — спросила жена мужа. — А ты меня спросил?
— Нет, папа! Она опять на меня кричит! — визжала Ника, вцепившись в рукав отцовской рубашки крепкой хваткой отчаяния. — Я просто хотела погладить блузку, а она начала орать, что я специально её сожгла! — Родион, твоя дочь лжёт! — Эльвира стояла в дверях спальни, держа в руках испорченную шёлковую блузку с огромной прожжённой дыркой посередине. Дорогая ткань, которая когда-то переливалась нежным перламутром, теперь зияла чёрной раной. — Это третья вещь за неделю! — Не смей называть мою дочь лгуньей! — Родион обнял Нику за плечи, образуя защитный барьер между ней и женой...