Октябрь выдался неприятным, сырым, и свет в квартире казался таким же водянистым и бледным, будто его разбавили этой осенней грязью с улицы. Таня стояла в прихожей, сняв мокрые ботинки, и не могла сдвинуться с места. От пола пахло свежей краской и какой-то химической пылью. Она медленно повела взглядом по стенам. Над крючком, где висел старый, видавший виды зонт-трость Максима, теперь красовалась картина. Не репродукция даже, а какой-то кривой ручной подмалевок – розовые пионы в вазе синего цвета...