Дружба эта началась с тихого всхлипа в холодных сенях. Не с первого слова, не с общей игрушки, а с тёплого, дрожащего комочка жизни, которого Аня коснулась ладонью, затаив дыхание. И с этого мига её детство, суровое и ясное, как северный день, навсегда разделилось на «до» и «после» Климентия. До — была просто девочка. После — стала хранительницей. Холодным утром, когда иней еще серебрился на мохнатых лапах елей, а первый луч солнца только собирался коснуться крыш, в доме Крыловых раздался крик. Не крик испуга или боли, а пронзительный, чистый звук нового дня...