Март 1942 года. Макс Кёгель, комендант Равенсбрюка, наконец-то избавился от проблемной подчиненной. Проблема была серьезная. Йоханна Лангефельд, главная надзирательница, постоянно саботировала рабочий процесс. Отказывалась применять "передовые методы мотивации персонала". И ссылалась на какие-то устаревшие принципы. В корпоративной культуре СС такое называлось "недостаточной лояльностью руководящей линии". Кёгель уже полгода жаловался начальству: — Она не понимает духа времени! Её методы слишком мягкие для современных реалий! А Лангефельд упрямо твердила одно: — Я никогда не бью заключенных...

Тот самый скандал начался с тихого шипения масла на сковороде. Я, Надежда, стояла у плиты, автоматически переворачивая котлеты. За спиной, у кухонного стола, сидела Лидия Петровна, моя свекровь. Третий месяц. Она медленно пила чай, громко прихлебывая, и наблюдала за мной взглядом строгого ревизора. — Наденька, а картошечку ты почему не жаришь? Алексей любит с жареной картошечкой, — раздался ее голос, сладковатый и прилипчивый. — Картофель запекается в духовке, Лидия Петровна. С розмарином. Здоровее будет, — ответила я, стараясь, чтобы в голосе не дрогнула ни одна нота раздражения...