Классика часто читается тяжело — и это считается нормальным. Не потому, что «мы разленились» или «раньше умели», а потому, что между нами и текстом вырос слой времени: изменились язык, скорость жизни, привычки чтения, смысл многих слов. Мы привыкли к сериалам с «крючком» в первые пять минут и новостям, где главное — не упустить следующее. Романы XIX века жили по другим правилам: они печатались кусками, разговаривали с читателем долго, любили медленные описания и длинные фразы, в которых мысль разворачивается, как веер...

Всё так плохо, что нет даже простых слов, не то что рифм. Такое чувство, что я пылюсь на полке вместе со своими старыми и новыми блокнотами. Блокнотов у меня много. Неравнодушна я к этим толстым тетрадкам с крепкими красивыми обложками. В магазине рука так и тянется потрогать и понюхать типографскую краску, эту неизбывную радость детства. Сколько угодно могла стоять в "Кагизе", повиснув подбородком на волшебном прилавке и вдыхая запах всех этих несметных богатств: учебников, ручек, карандашей, альбомов для рисования, и конечно красок...