— Денис, ты обещал поговорить с мамой. Кристина стояла у окна, сложив руки на груди. За стеклом моросил октябрьский дождь, и детская площадка во дворе была пуста. — О чём? — Денис не оторвался от телефона. — О том, что она говорит при Костике. Вчера опять — «у тебя папа другой, настоящий». Он потом полчаса молчал, в стену смотрел. — Поговорю. Потом. Кристина смотрела на мужа и не узнавала. Тот Денис, который два с половиной года назад не давал ей прохода в клинике, будто растворился. Он тогда приходил...

С Галиной Васильевной мы никогда не были близки. За шесть лет брака с её сыном я так и не смогла понять эту женщину. Вроде бы не злая, не скандальная, но какая-то отстранённая. Будто стена между нами стоит, невидимая, но очень прочная. Андрей всегда говорил, что мама просто такой человек. Закрытая, немногословная. После смерти отца совсем замкнулась в себе. Я кивала, соглашалась, но в глубине души обижалась. Почему со мной она такая холодная, а с внуками, Мишкой и Полинкой, совсем другая? Мягкая, терпеливая, даже нежная...