В кабинете повисла тягостная тишина. Галина Петровна смотрела в стол. Маргарита Сергеевна понимала, что все кончено. Система закрыла ряды. Ее объявили сумасшедшей, неадекватной, проблемой. Любое ее слово теперь будет использовано против нее. — Я… я подумаю, — глухо сказала она. — Думать вам нужно до завтра, — встал Сорокин. — Завтра к 10 утра мы ждем ваше заявление на отпуск. Или официальные объяснения, почему вы отказываетесь выполнять рекомендации отдела. Всего доброго. Он вышел, оставив за собой шлейф ледяного спокойствия...

Я вложил все сбережения в дачу мечты, чтобы сбежать от городской суеты. Но мой новый сосед, председатель СНТ, быстро объяснил, что у этого «рая» есть свой хозяин. Его дружелюбие оказалось маской, а его правила написаны не на бумаге, а на сломанных судьбах тех, кто был до меня. *** — Ну что, сосед, обживаешься? — голос за спиной прозвучал так неожиданно, что я едва не выронил ящик с инструментами. На крыльце стоял плотный, лысоватый мужчина лет шестидесяти с обманчиво-добродушным лицом. Это был председатель нашего СНТ, Виктор Петрович...