Твой/мой сын 8 Она шла домой, к мужу, совершенно опустошённая после дежурства. С одной только мыслью. Завалиться спать, и чтобы никто её не трогал до самого завтрашнего утра, когда и на приём нужно будет идти, и в родильное отделение после приёма топать. Если раньше, для какого экстренного случая, её с приёма не выдернут. Начало – Гринь…, - он только что, не дождавшись её, поужинал, и теперь лежал на полу кухни лицом вверх, головой в тумбе , в которой угнездилась раковина, и сосредоточенно звякал там каким-то инструментом...

– Пане Хома! Пане Хома! – звал великовозрастный отрок Велизарий Халява, слегка только приоткрывши очи свои навстречу свежему утру. Не дождавшись ответа, он попытался приоткрыть их пошире. – И где это я? – удивлённо пробормотал он себе под нос. – Вчера, пришедши из шинка, я точно лёг спать, ну только разве сапоги забывши снять. Ох, проклятая жидовка, верно, какую-то дрянь подсыпает в вино добрым людям! Пане Хома! Тут только, окончательно пробудившись, он увидел, что лежит не в убогой келье своей, которую делил он с философом Хомою Брутом, а живописно раскинувшись посреди двора...