Лечишь бродяг, ну и живи тогда с ними! — заявил муж, приводя домой беременную любовницу и выгоняя жену… А через год, попав к ней на операционный стол… --- Ночь была скользкая, пахла железом и снегом. Анна шла из приёмного покоя — на шапке иней, на ладонях, под перчатками, стылый пот. В «скорой» привезли Петровича, того самого, который ночует под мостом у Лебяжьего оврага. Застудил ногу, рана загноилась. Анна сама промыла, сама сидела рядом, пока антибиотик капал, слушая, как в коридоре шуршит метёлка уборщицы и как Петрович, уткнувшись в наволочку, шепчет: «Доченька, спасибо»...

— Ну вы и деловые, сынок. То есть в свой праздник я должна сидеть с внуком, потому что у вас планы на вечер? Нет, дети, конечно, тоже цветы жизни, но ты мог бы привезти матери хотя бы шоколадку на Восьмое марта! — с обидой в голосе заявила Валентина. — Мам, ну это ж не день рождения, — небрежно отмахнулся Кирилл. — Ты уже взрослая, а Оля... Тут Валентина нахмурилась. Сердце обожгло злостью. — Ага. Оля молодая, а я, получается, старая карга, которой уже ничего не надо. Не женщина, в общем. Ну, спасибо, сынок, я всё поняла, — Валентина сердито прищурилась, глядя сыну в глаза...