Оказавшись за забором госпиталя, через который проник, проделав дыру сетке рабице, рядовой Родион Раскольников припустил так, словно за ним гналась стая охотничьих псов. Сначала всё было нормально, сказывались тренировки, но вскоре его лёгкие уже горели, а в горле стоял ком – не от боли, а от страха, который гнал его вперёд. Боец нёсся сквозь промокший от росы бурьян, и каждая ветка, хлеставшая по лицу, каждый корень, о который он спотыкался, напоминал о том, что сам выбрал этот путь. Мысль в голове была только одна: к рассвету оказаться от места побега как можно дальше...

Аромат дорогих духов «Шанель №5», который я так любила и который Максим считал признаком хорошего тона, резко смешался с запахом жареной курицы, доносящимся с кухни. Я застыла на пороге гостиной, сжимая в руках стеклянный флакон. Он был тяжелым и холодным. — Опять ты эту дешевую дрянь готовишь? — его голос прозвучал из глубины комнаты, где он сидел, развалившись в кресле из белой кожи, и листал документы. — Я же говорил, чтобы наняли нового повара. Или твои родители не смогли бы одолжить нам на это? Ой, забыл, у них и на хлеб-то не всегда хватает...