Жара в квартире стояла невыносимая, несмотря на открытую настежь балконную дверь. Воздух был раскаленным и неподвижным. Анна Степановна сидела на кухне, беспрестанно обтираясь влажными салфетками, и смотрела на дочь. Таня мыла посуду, спиной к ней, но по напряженным плечам Анна Степановна точно знала – дочь опять не в духе. — Ну, и где сегодня Его Величество? — не выдержала женщина, откладывая мокрую салфетку в сторону. Таня вздохнула. Этот вздох Анна Степановна слышала почти каждый раз, когда приходила в гости...

— Я пойду к ней на работу. Слова упали в отполированную до блеска тишину гостиной Людмилы Петровны, как тяжёлые камни в стоячую воду. Они не вызвали ни всплеска, ни удивления. Андрей, сидевший напротив матери в жёстком кресле с прямой спинкой, даже не изменил позы. Его взгляд был устремлён на безупречный паркет, где отражался холодный свет торшера. Он просто слушал, и это его молчание было плотнее и страшнее любого возражения. — Да, да, не смотри на меня так, — продолжила она, начав мерить шагами пространство между массивным сервантом и диваном, покрытым гладким, скользким гобеленом...