Жизнь Валентины Сидоровой напоминала бесконечный марафон с препятствиями под названием “студенческая бедность”. Проснуться в пять утра, успеть на пары, затем восьмичасовой марафон в кафе “У дяди Жоры” с подносом, который весил почти как она сама, а вечером — заветные конспекты, от которых клонило в сон.  Мечтала Сидорова не о принце на белом “Мерседесе”, а о банальных десяти часах беспробудного сна. Но судьба, эта большая выдумщица, видимо, решила, что график девушки недостаточно насыщен, и приготовила свой сюрприз...

– Я имею право на личную жизнь! – заявил Евгений, не поднимая глаз от тарелки с остывшими пельменями. Юлия замерла с чашкой в руке. За окном пятого этажа иркутской панельки сеялся мелкий, промозглый зимний дождь, превращая сугробы в серую кашу. Небо, тяжелое, как мокрое сукно, давило на крыши, на голые ветви тополей, на ее плечи. Она прожила в Иркутске пятьдесят два года и не помнила такой гнусной зимы – ни трескучих морозов, ни скрипучего снега, только эта бесконечная сырость, пробирающая до костей...