Лето тысяча восемь сот пятьдесят девятого года выдалось холодным. Хмурое утро моросило мелким дождём. Копыта коней вязли в разбитой колёсами глине. Одежда быстро стала влажной, и озноб пробирался ещё глубже, словно замораживая кости. -«Алкогольные бунты» всё нутро вымотали, ещё теперь и это. Что значит вся деревня сгинула? Насколько правду сказал тот отрок? А вдруг там мор какой? А мы приедем, и заразу подхватим…- размышлял Николай Григорьевич, старший в отряде стражи конной полиции. Он не видел...

— Ты что, правда думаешь, что это нормально? Что можно вот так просто взять и решить за других? Максим замер с чашкой у губ. Горячий чай обжег верхнюю губу, но он даже не поморщился. Валентина стояла напротив, прислонившись к дверному косяку. На ней был старый синий халат с потертыми локтями — тот самый, который он когда-то просил выбросить. В другое время он бы обязательно напомнил ей об этом, но сейчас было не до того. — Я ничего такого не решал, — произнес он, стараясь, чтобы голос звучал ровно...