Вечер тёк ровно, как манка без комочков: на плите — суп, в коляске сопел Мишка, в телефоне от мужа короткое «задержусь». Юля накинула на себя куртку и, не снимая домашние тапочки — ну на минутку же! — спустилась этажом ниже к сестре: передать банку бульона и забрать у Наташи отжатые ползунки. Подъезд дремал в тёплой сырости: пыльные почтовые ящики, запах куриного бульона, кот, который всегда лежит на коврике у третьей квартиры. — Наташа? — позвала она шёпотом, чтобы не разбудить сына. Коляска скрипнула, будто возражая: «Домой пора»...

В любой тусовке есть свои неписаные правила. В московской — особенно. Одно из них звучит так: «Примадонну не трогают». Её имя всегда произносили с осторожным уважением, словно это не артистка, а храм. Алла Пугачёва десятилетиями была больше, чем певица: она была символом устойчивости в хаотичной стране. Но символы рушатся громче, чем стены домов. И вот — трещина. Не от злобного таблоида и не от случайного слуха, а от того, кто стоял рядом десятилетия. Игорь Крутой, главный композитор эстрады, человек, который писал саундтрек к эпохе вместе с Аллой, решил: хватит молчать...