— Ты обязана нас кормить, мы же семья! — провозгласила Луиза Ивановна, и звук её голоса, подобно лязгу тюремных ворот, запер Ирину в очередной раз в клетке безысходности. Свекровь стояла посреди Ириной кухни, словно фельдмаршал на захваченной территории. Её внушительная фигура в цветастом домашнем халате почти полностью перекрывала свет из окна. В одной руке она держала банку домашних огурцов, которую только что извлекла из холодильника, а другой властно указывала на пустеющие полки. Рядом, как верный...

Дверь распахнулась, и Марина замерла. На пороге, словно материализовавшись из ночного кошмара, стояла её мать — Софья Игоревна. Пальто с потрёпанным мехом, решительный подбородок и глаза, полные непоколебимой уверенности в своей правоте. За её спиной в сумраке подъезда покачивался мужчина с чемоданом — Аркадий Петрович, её спутник жизни последних двух лет. Стрелки часов показывали без пяти пять утра — время, когда даже городские голуби ещё дремали на карнизах. — Мам?! — вырвалось у Марины, но она быстро взяла себя в руки...