Если бы за бытовой артистизм давали «Оскара», Леонид в тот вечер собрал бы их целую полку. Началось всё с его знаменитого коронного приёма – падения в ноги. Он рухнул так стремительно и театрально, будто играл последнюю сцену «Отелло», только в роли несчастной жертвы оказался он сам. Лёг на ковёр, распростёр руки и стал биться в конвульсиях раскаяния. Голос его дрожал, срывался, сипел, он завывал так, будто его только что выгнали из рая и навсегда лишили доступа к бесплатному шведскому столу. Я стояла, наблюдала за этим действом и не знала – смеяться или злиться...

– Мама, да почему вы ждете помощи только от меня?! – сорвалась Лиза, чувствуя, как внутри нарастает отчаяние. – Я и так вкалываю на двух работах, из кожи вон лезу. Есть Пашка, пусть он и помогает! – У Павлика у самого кредитная петля на шее, ипотека да двое сорванцов-детей, – укоризненно покачала головой Елена Сергеевна. – Не можем же мы, в самом деле, ему на шею садиться. – А мне, значит, можно? – голос Лизы дрогнул, готовый сорваться в рыдания. – Знаешь, конечно, помогать нужно, но всему есть предел, мам...