Он сказал это утром, за завтраком. Точно объявлял о плановой командировке. — Аня, я съезжу на рыбалку с ребятами. На недельку. Отдохнуть надо. От всего. — Он даже не поднял глаз от тарелки с омлетом. — От всего? — переспросила я, чувствуя, как внутри что-то замирает. — От меня, значит? Он вздохнул, устало, как будто я опять завела скучный разговор. — Ну вот, опять. Не надо драматизировать. Просто немного… воздуха. Нам обоим полезно. Я кивнула. Что еще оставалось? Протестовать? Я просто доела свой тост...

Снег с утра был рыхлым, как перекисшее тесто, и Надя, упершись лопатой в край ступенек, молча поднимала и откидывала тяжелые, мокрые сгустки льда, что образовались за ночь на крыльце. Март в этих краях был не весной, а затянувшейся зимой с соплями на крышах, с ветром, который гнал дым не в небо, а обратно в печную трубу. Она снова чихнула, вытерла лицо рукавом и тяжело перевела дух. Спина ломила, будто кто-то всю ночь сидел у неё на плечах. Но надо делать, у Нади не было таких слов, как «отдохну», «устала», «потом»...