— Ты пригласил свою маму пожить у нас недельку, а она уже третий месяц переставляет мебель и учит меня варить борщ в моем собственном доме! Егор, я чувствую себя гостьей в своей квартире! Или она съезжает сегодня, или я подаю на развод! Евгения произнесла это негромко, наклонившись к самому уху мужа, сидевшего в массивном игровом кресле. Её голос был сухим и шершавым, как наждачная бумага. Никакого крика, никакой истерики — только холодная констатация факта, от которой у нормального человека должны были бы пойти мурашки по коже...

Ключи жарко лежали на ладони, такие новые, чуть пахнущие металлом и свободой. Марина сжала их в кулаке, пока не почувствовала легкую боль. Три года коплений, нервов с ипотекой, бесконечные просмотры убитых «хрущевок» — и вот оно. Ее собственная двушка в новостройке, с чистыми стенами, пахнущими ремонтом, и огромным окном в гостиной, из которого открывался вид на парк. Она стояла посреди пустой гостиной, слушая, как гулко отзывается ее собственное дыхание от голых стен. Это был звук счастья. Ее личного, выстраданного счастья...