— Эй, старик! Ты! Иди сюда, помоги, черт возьми, я тебе заплачу! — хриплый, надтреснутый голос донёсся из-под груды искорёженного металла и пластика, едва слышный сквозь шум осеннего дождя. Лёха замер, сжимая в руке потрёпанный полиэтиленовый пакет, в котором лежало три сыроежки и один маслёнок. Он уже собирался повернуть назад, к своему заброшенному дому на окраине города, где можно было разжечь костёр из хвороста и сварить хоть какую-то похлёбку. Дождь, начавшийся ночью, превратил лесные тропинки в скользкие ручьи грязи, но зато обещал грибной урожай...

— Ну, Ксюха, оцени аппарат! Скажи же, вещь? Это тебе не кредитные помойки из фольги, это настоящая немецкая сталь! — Дима раскинул руки, словно хотел обнять весь мир, или хотя бы тот кусок грязного асфальта, который занимало его приобретение. Ксения стояла у подъезда, чувствуя, как ледяной осенний ветер забирается под тонкую куртку. Она перевела взгляд с сияющего лица своего парня на то, что он называл «аппаратом». Перед ней, перегородив проход к мусорным бакам, стоял огромный, черный, как катафалк, «Мерседес» из девяностых...