Пятнадцать лет я терпела Олю как наказание за собственные грехи. С того самого дня, когда мой единственный сын Андрей привёл домой эту худенькую девчонку с наглыми глазами и заявил: "Мама, знакомься — это моя невеста." Тогда ему было двадцать три, ей — двадцать один. Я сразу поняла — не подходит она моему мальчику. Слишком независимая, слишком амбициозная, слишком современная. Такие жёны не созданы для семейного счастья, они думают только о себе. Но Андрей был влюблён до беспамятства. Светился от счастья, когда смотрель на неё, готов был исполнить любой каприз...

Мама пропала, когда Нике было семь лет. Казалось бы, не такая она и маленькая была, должна многое помнить. Но не помнила почти ничего: даже отчим, и тот занимал в её памяти гораздо больше места. А мама… Лишь один кадр, застрявший, как заноза в сердце: высокая, худая фигура матери в дверном проёме, залитая светом кухонной лампы. И бабушка – маленькая, сжатая в комок злости и бессилия. Их голоса – не слова, а сплошная стальная струна ненависти, заставляющая дрожать стёкла. Ника тогда зажмурилась, вжалась в косяк своей комнаты, пытаясь стать невидимой, раствориться...