— Ну что ты молчишь, Андрей? Язык проглотил? — Голос Галины Петровны, обычно зычный, как у командира полка, сейчас сочился вкрадчивым, почти шипящим медом. — Я же для тебя стараюсь, для семьи твоей будущей. Жену надо сразу в руки брать, сынок, пока поперек лавки не улеглась. По струнке ходить будет, слово поперек сказать побоится. Андрей переминался с ноги на ногу в тесной прихожей материнской квартиры, пахнущей нафталином и чем-то неуловимо кислым, будто застарелой обидой. Он только что приехал сообщить радостную весть — они с Мариной подали заявление, через месяц свадьба...

— Викуль, а давай ты меня все-таки пропишешь у себя? — Игорь закинул в рот последний кусочек сырника и с надеждой посмотрел на жену. — Ну что тебе стоит? Мы же семья. Виктория поставила свою чашку с кофе на стол чуть резче, чем собиралась. Мелкие капли расплескались по белоснежной скатерти, образуя крошечное созвездие кофейного цвета. Она тут же промокнула пятнышки салфеткой, действуя с той методичной точностью, которая была свойственна ей и в работе, и в жизни. — Игорь, мы это обсуждали. Нет, — ответила она ровно, не повышая голоса...