Он вытолкнул её силой за порог и захлопнул дверь. Майя сначала летела по инерции, затем запнулась и упала на дощатый настил двора. Отряхнув ладони, села на мокрые доски и осторожно потрогала пылающую щёку, спустилась к нижней губе. На пальцах остался багряно-красный след. Это не удивило Майю, а лишь подтвердило догадку - опять муж разбил ей губы. Но щека болела сильнее. В который раз Степан не совладал с собой. Такое случалось с ним довольно часто. Майя вернулась к двери. Прислонилась лбом к шершавой древесине, пытаясь отдышаться...

— Соловьёва, снова ты. Галя медленно подняла опухшие глаза и тяжело вздохнула. Во рту пересохло, в висках стучало после вчерашнего. В животе противно урчало. Ну конечно, кто же это мог быть, кроме Валерия Николаевича – их участкового собственной персоной. Его массивная фигура загородила скудное осеннее солнце. Вообще, по правилам жизни все бродяги должны страшно не любить полицейских, но тут-то совсем другое. Гонял их всех, конечно, Николаевич, но гонял за дело. А ведь всякое бывало: Николаевич большой район курировал и частенько им какую-никакую работёнку подкидывал...