Иногда всё решает одна фраза — сказанная между делом, без расчёта, почти в шутку. «Исполнится восемнадцать — женюсь», — сказал режиссёр Александру Полынникову коллеге, когда та самая девочка в школьной форме смотрела на него снизу вверх, с тем самым взглядом — не детским, не наивным, а каким-то необъяснимо взрослым. Тогда никто не поверил, что он сдержит слово. А он сдержал. История Анны Назарьевой — не про скандалы, не про «эротику на экране» и не про брак с мэтром. Это история про тихое упрямство женщины, которая с самого детства шла по тонкому льду — между мечтой и чужим осуждением...

— Карта? Какая карта, Женя? — Марина замерла на месте, вцепившись пальцами в сумку. — Ты о чем вообще? — Ну твоя синяя, из конвертика в шкафу. Что ты на меня так смотришь? Мама опять жаловалась, что едва сводит концы с концами, — Женя небрежно пожал плечами, даже не отрываясь от телефона. — Я сказал: «Мам, вот тут деньги, купи себе, что хочешь, не экономь» и отдал ей твою карту. Ты же все равно на нее какие-то копейки откладываешь. Марина почувствовала, как комната начала медленно кружиться. Восемьсот тысяч рублей...