Я стояла у кассы супермаркета, гипнотизируя взглядом резиновую ленту, по которой бесконечной вереницей ползли пакеты с гречкой, макаронами высшего сорта, упаковки сосисок, наборы детских сладостей и даже баночка красной икры «по акции». Чек медленно выползал из аппарата, длинный, как рулон обоев, и итоговая сумма внизу больно кольнула где-то под ребрами. Пять тысяч триста рублей. — Пакет нужен? — равнодушно спросила кассирша, даже не поднимая глаз. — Да, два, пожалуйста. И покрепче, — вздохнула я, доставая зарплатную карту...

Снег в тот вечер не просто шел — он обрушивался на город тяжелой, мокрой стеной, заклеивая окна, глуша звуки и превращая дороги в ледяное месиво. Но холоднее всего было не на улице, а в нашей гостиной, где царил идеальный, стерильный порядок. Ни пылинки на лакированном комоде, ни складки на шторах. Этот порядок был религией моего мужа, Игоря, и моим персональным адом на протяжении последних семи лет. Я стояла в прихожей, прижимая к груди мокрый, дурно пахнущий комок шерсти. Мое пальто промокло, сапоги оставили грязный след на бежевой плитке, и я знала: сейчас будет буря...