— Мама, ну ты сама подумай! Включи логику, а не эмоции! Тебе одной шестьдесят квадратных метров зачем? В футбол играть? — голос Леночки звенел на высоких, истеричных нотах. Она нервно ходила по моей гостиной, цокая каблуками по паркету, который мы с моим покойным мужем, Витей, укладывали тридцать лет назад. Каждый шаг дочери отзывался во мне глухой болью, словно она топтала не дерево, а мою память. — А мы вчетвером в «двушке» толкаемся, как сельди в бочке! — продолжала она, всплескивая руками. — Димка уроки на кухне делает, под шум вытяжки...

— Мужик я или кто, Кристина? Мы живем с тобой вместе столько времени, ты меня «мужем» называешь. Так? Почему тогда, как время пришло квартиру покупать, ты забыла обо всем, что между нами было? Что, не нужен уже? Я, значит, ремонт в твоей квартире делай, тебя корми, а ты квартирку только для себя покупаешь?! *** На кухне старенькой «хрущевки» тикали часы — громко, настойчиво, будто отсчитывали секунды до взрыва. Кристина сидела за столом, обхватив чашку с давно остывшим чаем, и смотрела на узор клеенки...