— Мама, мне надоело! Вот ей-богу, надоели его выходки! Он почему себя хозяином считает? Мне теперь из комнаты в халате нельзя выйти, потому что сестрица родная думает, что я на ее муженька драгоценного позарилась? Да зачем он мне сдался?! Мам, успокой их обоих! Я уже терпение теряю… ***  Марина натянула одеяло до подбородка. Раньше она могла пробежать на кухню в одной футболке и трусах, но теперь в их «трешке» поселился муж старшей сестры. И ладно бы это было временно, на пару недель, пока у них ремонт...

— Мама, ну ты сама подумай! Включи логику, а не эмоции! Тебе одной шестьдесят квадратных метров зачем? В футбол играть? — голос Леночки звенел на высоких, истеричных нотах. Она нервно ходила по моей гостиной, цокая каблуками по паркету, который мы с моим покойным мужем, Витей, укладывали тридцать лет назад. Каждый шаг дочери отзывался во мне глухой болью, словно она топтала не дерево, а мою память. — А мы вчетвером в «двушке» толкаемся, как сельди в бочке! — продолжала она, всплескивая руками. — Димка уроки на кухне делает, под шум вытяжки...