Марина стояла у окна, глядя, как серые, тяжелые капли осеннего дождя разбиваются о стекло, оставляя на нем грязные подтеки. За окном умирал очередной октябрьский день, и ранние сумерки уже окутывали двор. В доме было обманчиво тихо. Эта тишина была не спокойной, а натянутой, как струна, готовая вот-вот лопнуть. Единственными звуками были мерное тиканье старых настенных часов в гостиной и приглушенное, назойливое бормотание телевизора из комнаты свекрови. Этот звук — работающий без перерыва телевизор...

Когда окружающие в один голос твердили о том, что Женя больна, и ей надо лечиться, Женя только отшучивалась. Ну какая она больная? Больные вон, в больницах лежат, и лечатся. А она, Женя, молодая и красивая женщина. В самом расцвете сил. Цветущая и пышащая здоровьем. Вон, и румянец на щеках имеется, и блеск в глазах есть. И фигура такая, что всё при ней, и ничего лишнего. О том, что женский алкоголизм неизлечим, Женя слышала много раз, и с утверждением этим не спорила. Умным людям виднее, излечим он, или нет...