…Костику было все лень. И надоело, и хотелось всё бросить и уехать, только куда, о не знал. Он везде был. Офис, кабинет, дела, совещания, потом вечерние тусовки, какие–то девчонки, иногда красивые, иногда не очень, по выходным – поездка к маме. И так по кругу. А Косте уже тридцать шесть, и бегать, как на ипподроме, ему больше не интересно. Надо что–то менять. Так думал Костик, поглаживая роскошную оплетку руля в своем новом «Мерсе», пока стоял в «пробке». Костин «Мерседес», по мнению его матери,...

Утро в их однокомнатной квартире начиналось одинаково: электрический чайник булькал, как старый самовар на дачном крыльце, кофемолка дробно рыдала в ладони, и за стеной кто-то снова выяснял отношения на голосах — с паузами, как в плохом спектакле. За окном двор скрипел качелями; у соседей на втором этаже плакал младенец — тоненько, с тем отчаянным надрывом, на который тела взрослых уже не способны. Анна прислушалась, положила ложечку рядом с чашкой и произнеса, словно спрашивала у самого воздуха: — Слышишь? Михаил кивнул...