— Убирайся отсюда, пока я не передумал! Мать оставила дом мне, понятно? Тётя Зина застыла в дверях кухни, прижимая к груди потёртую сумку с продуктами. Снег с её пуховика стекал на линолеум маленькими лужицами. За окном метель гнала по двору сухие вихри — январь выдался лютый, как назло. — Паша, ты что несёшь? — голос её дрогнул, но она всё ещё пыталась улыбнуться, словно не веря услышанному. — Какой дом? Мы же с тобой семья... — Никакой семьи! — Павел швырнул на стол пачку документов. Бумаги разлетелись веером, одна скользнула на пол...

Если попросить человека с улицы описать гусара, мы получим набор штампов, достойный водевиля: лихо закрученные усы, ментик на левом плече, гитара, бесконечное шампанское и женщины, падающие в обморок от восторга. Кинематограф, от «Гусарской баллады» до «О бедном гусаре замолвите слово», надежно зацементировал этот образ. Кажется, что эти ребята только и делали, что открывали бутылки саблей (кстати, называется «сабраж») и вызывали друг друга на дуэли. Реальность, как это обычно бывает, была куда жестче, грязнее и интереснее...