Анна разглядывала свое отражение в огромном окне, за которым медленно гас петербургский вечер. Золотые шпили и мокрый асфальт сливались в размытую акварель. В отражении она видела не свою гостиную в пастельных тонах, а призрак самой себя – тридцатипятилетнюю женщину, у которой, казалось, есть всё. И всё это было сделано из хрусталя: прекрасное, прозрачное и невероятно хрупкое. — Опять у окна стоишь? – мягкий голос мужа вывел ее из оцепенения. Сергей подошел сзади, обнял ее, прижав подбородок к ее виску...

Вчера вся поляна содрогалась от разборок… Одним из возмутителей спокойствия стал Илья Яббаров, который уж очень бурно реагировал на слова своей то ли бывшей девушки, то ли нынешней, в общем, на слова Лены Тепловодской, которая, по сообщению от Антона Беккужева, «озвучила шок-компромат на Илью Яббарова и Женю Дорожкину». Однако поздно вечером Лена опровергла громкие слова ведущего касаемо компромата, но общая суть от этого явно не изменилась: Тут не то, чтобы компромат, но мои догадки, которые оправдались нужной реакцией участников событий...