Воздух в ЗАГСе был густой и неподвижный, пах старыми бумагами, пылью и чужими судьбами. Лена вывела своё имя в заявлении о расторжении брака — чётко, каллиграфически, будто высекала его на камне. Шариковая ручка оставляла жирный чёрный след. В этом простом действии было странное ощущение завершённости, почти облегчение. И тут он, её бывший, стоявший рядом у стола и наблюдавший за ней с циничной усмешкой, произнёс негромко, но так, чтобы слышали только они и чиновница, прятавшая взгляд за толстыми стёклами очков: «Ну вот...

«Либо ты переписываешь на моего сына квартиру и оплачиваешь свадьбу, либо этой свадьбы вообще не будет», — орала свекровь на росписи. От моего ответа были в шоке все, даже работник ЗАГСа. Марина Селезнёва стояла у окна своей квартиры и смотрела на вечернюю Самару. Огни города мерцали внизу, отражаясь в тёмной воде Волги. Завтра она выйдет замуж. Завтра она наконец-то обретёт настоящую семью. Завтра начнётся новая жизнь, та самая, о которой она мечтала с того страшного дня, когда мамины глаза закрылись навсегда...