Куда ты наряжаешься? — ты будешь обслуживать гостей на юбилее моей мамы. Эти слова проскользнули в комнату как ледяной ветер. Я стояла перед зеркалом, в руках ещё удерживала цепочку с кулоном, пыталась понять, шутит ли он. На полу лежало платье — тёмно-бордовый креп, аккуратно разложенное на стуле, туфли на невысоком каблуке. Вчера вечером я специально рылась в шкафу, вынимала платье, примеряла, смеялась в одиночестве: живой цвет, вырез по-вашему, волосы смотрятся иначе. Сегодня мне было тридцать...

— Ты с ума сошел?! — голос Инны звонко ударил о потолок кухни, смешавшись с запахом подгоревшей картошки. — Николай, это ты сейчас серьезно? Ты вообще понимаешь, что сказал? Она стояла у плиты, в руке зажат половник, а на сковороде шипело что-то безнадежное. За окном, в сером свете октябрьского вечера, медленно падал мокрый снег с дождем. Радио в углу бубнило о пробках, но сейчас даже этот шум казался тишиной после ее слов. Николай стоял в дверном проеме, еще в куртке, с авоськой из сетки, откуда торчала бутылка растительного масла...