Наталья сидела на кухне и тупо смотрела на бумагу. Решение суда. Чёрные буквы расплывались перед глазами. — Кать, ну скажи что-нибудь, — прошептала она в трубку. — Наташ, я... Это же полный бред! Как так вообще? — А вот так. Квартира — ему. Машина — ему. А мне что? Ничего. Катя молчала. Наталья закрыла глаза. Восемнадцать лет. Восемнадцать лет она отдавала половину зарплаты Серёге на семейные нужды. Доверяла ему все документы. «Ты же в цифрах не разбираешься, Наташ. Я сам оформлю». — Слушай, а документы какие-нибудь остались? Чеки, справки? — Да какие документы, Кать? Он же всё сам делал...

— Лариса, это что такое? Голос Романа был на удивление тихим, но в нём звенел холодный металл, предвещавший скорую и неизбежную бурю. Он стоял посреди гостиной, держа в вытянутой руке свою лучшую рубашку. Точнее, то, что от неё осталось. Дорогой, идеально скроенный белоснежный хлопок, который он так ценил за его безупречный вид на деловых встречах, теперь был испещрён уродливыми, хаотичными разводами нежно-розового цвета, словно вещь окунули в таз с дешёвым ягодным морсом. Лариса, развалившаяся на огромном угловом диване в позе ленивой морской звезды, нехотя оторвала взгляд от экрана телефона...