Свекровь сожгла ту выписку зимой две тысячи восьмого. Скомкала бумагу, бросила в печку на даче — и семнадцать лет смотрела невестке в глаза, зная правду. А Катя всё это время винила себя, считала бракованной и каждый месяц ждала чуда. — Катюш, а ты бы булочек мне в магазине купила, раз мимо идёшь. И таблетки от давления не забудь. Хоть какая-то польза была бы, — сказала свекровь, не отрывая глаз от телевизора. Катя стояла в прихожей их двухкомнатной квартиры в старом доме на окраине Серпухова и чувствовала, как внутри всё сжимается в тугой комок...