Я до сих пор помню то утро, будто оно застряло где‑то под кожей и царапает изнутри. Анна возилась на кухне с кашей, запах подгоревшего молока смешивался с ароматом её дешёвых духов с ванилью. Вода в чайнике шумела, ложки звенели о дно кастрюли, а из комнаты уже доносился недовольный голос мамы: — Кирилл, ты посмотри, что она опять на стол постелила. Эта тряпка же после первой стирки вся в катышках будет. Я вышел и увидел: обычная льняная скатерть, ничего особенного, но чистая, выглаженная. Анна поправляла уголок, чтобы лежало ровно...

Тихий субботний вечер был для Алины священным временем. Аромат борща, доносящийся с кухни, смешивался с уютным светом торшера, под которым она читала книгу. Максим возился с проектором, собираясь запустить их с сыном любимый мультфильм. Пятилетний Егорка уже прыгал от нетерпения на диване. Это был их мир, их крепость. Две комнаты в хрущевке, выстраданные и обустроенные с любовью, давали им то самое чувство защищенности, которого Алина была лишена в детстве. Звонок в дверь прозвучал некстати. — Кто бы это? — пробурчал Максим, отрываясь от проводов...