Когда санитарка вынесла моего мертворождённого сына, я не плакала — я просто смотрела в потолок и думала: «Всё. Конец». Муж ждал наследника, свекровь уже связала пинетки, а я должна была вернуться домой с пустыми руками. Но в соседней палате надрывалась новорождённая девочка, от которой мать отказалась прямо в родзале. И тогда я сделала то, за что не могу простить себя до сих пор. *** Я проснулась от крика. Не своего — чужого, протяжного, отчаянного. Женского. — Заберите! Я не хочу её видеть! Слышите?!...

— Мам, я, конечно, всё понимаю, сто тысяч — сумма большая... Но ведь у тебя же были деньги. Почему ты не помогла нам? — с болью в голосе спросила Света. — Ну, допустим, были. И что? Это мои деньги, я ими и распоряжаюсь, — отмахнулась Любовь Максимовна. — Вы ж в итоге выкрутились, ничего страшного не произошло. — Еле-еле, мам! Еле-еле. Пока кое-кто валялся на пляже в Турции. И то — ещё неизвестно, сколько мы будем выплачивать кредиты, потому что нам дали деньги только под сумасшедшие проценты. Повисла гнетущая тишина...