Виктор Ильич, только что сложивший свой скудной вечерний улов в плетеную корзинку и направлявшийся по узкой тропинке к своему убогому вагончику, замер на месте, будто в него ударила молния. Ему не показалось. Из речной мглы, густой и непроглядной, снова донесся тот же звук — не крик, а предсмертный стон, полный такого животного ужаса, что по спине мурашки побежали сами собой. Кричала женщина. Вой ветра в кронах старых сосен яростно рвал и кромсал звуки ее голоса, но разобрать отдельные слова было можно...

Десятая. Алена медленно шла по родному городу, оглядываясь по сторонам. Все оставалось по старому: те же дома, памятники, клумбы, уже тронутые первыми шагами осени, хмурые прохожие, спешащие по своим делам. Заботливые мамочки, застегивали своим сопротивляющимся детям ветровки. Старушки, торгующие у остановок вязаными носками и варежками, зябко кутались в шали и длинные кофты.. Начало. Девятая. Алена посмотрела на свой легкий летний сарафан и поняла, что не ощущает холода. Вообще ничего не ощущает: ни холода, ни ветра, ни запахов...